Велогонщики — все в большей или меньшей степени фанаты. Но Евгений СОБОЛЬ из числа тех, кто до мозга костей. Не успев выйти из комы, в которую впал, получив несколько переломов, в том числе позвоночника, он думал только о том, как быстрее вернуться в гонки. И, став на пять (!) лет невыездным, продолжал активно тренироваться. Но по-настоящему раскрыться из-за этого не смог. Хотя и в его послужном списке есть победы, которыми гонщик по праву гордится. И именно он на недавней международной однодневке UCI Кубок Минска, несмотря на форс-мажор, оказался лучшим из белорусов третьим. С неё мы и начали разговор.
Немного экзотики
— Я, конечно, настраивался на победу. Но это велоспорт, где порой ситуация складывается не в нашу пользу. В моём случае это был прокол колеса где-то за 30 км до финиша, когда ехал в отрыве. И поскольку в ближайшей группе преследования находился мой одноклубник Александр Головаш, я решил не тратить силы в одиночку, а подождать их и вместе попробовать переложиться к лидерам. Как только сделали это, я опустился назад, чтобы уточнить, готов ли мой велосипед, ведь тот, что дали при проколе, оказался малым по ростовке. И когда вернулся в группу, уже два украинца атаковали. Я пробовал их догнать на запасном велосипеде. Но все остальные соперники следили за мной. Всё же пересев на свой велосипед, я пытался что-то сделать, но удалось лишь замкнуть тройку призёров. С одной стороны, это стало неким утешением — вся работа проделана не зря. На деле же я расстроился, ведь очень хотел победить. И это было реально. Но звёзды оказались не на нашей стороне. В прошлом и позапрошлом году у меня ничего не получилось. А нынче верил, что всё сложится удачно. Ан не совсем. Придётся попробовать добиться своего в следующем году. Несмотря на возраст, я ещё не заканчиваю карьеру. И я упёртый.
— Как ехалось в сильный ветер?
— Тяжело было всем. Мне к этому не привыкать. В Бресте у нас дует чаще посильнее. За последний месяц я две недели тренировался именно в таких условиях. Так что был уже адаптирован.
— В этом году клуб «Минск» дебютировал в африканской многодневке. Что это такое?
— Февральская Tropicale Amissa Bongo — это экзотика. Гонка нелёгкая. Многие команды привезли сильные составы. По своей организации далеко не класса люкс. И проживание было порой своеобразное: вроде отели, но не далеко ушедшие от палаток. И питание непривычное. Как-то у нас был запланирован перелёт после этапа. И президент Габона захотел, чтобы он осуществлялся на военном самолёте. Нас загрузили в него, закрыли все шлюзы. Сидим, как в сауне, потеем (за бортом — 40-градусная жара), но почему-то не взлетаем. Оказалось, двигатель сломался. Потом мы три или четыре раза возвращались в один и тот же отель, не могли улететь, из-за чего этап вовсе отменили. Но страна очень красивая. Народ доброжелательный.
— На одном из этапов вы финишировали восьмым…
— Вообще, в тот день я работал не на себя, а на Стаса Божкова, который, мы надеялись, выиграет многодневку. Но он ещё молодой, и, видимо, опыта не хватило. Там хорошо проявил себя знаменитый француз Томас Фоклер, который, как показалось, психологически Стаса задавил. Спорт — это не только сила, но и голова, и нервы. Когда всё это сможешь совместить, тогда станешь классным спортсменом.
— На чемпионате Беларуси вы стали призёром в индивидуальной «разделке». Рассчитывали?
— Дело в том, что гонка возле моего дома проходила. Естественно, я хотел её хорошо проехать. Тем более что однажды — в 2004-м — был абсолютным чемпионом страны, выиграв все виды, в том числе «разделку». А тут у меня не было даже велосипеда, на котором готовился. То есть руководство не верило, что могу в индивидуальной гонке что-то показать. Меня и заявлять не хотели. Я сам настоял: мол, могу и хочу. Поэтому попросил у одного из наших тренеров велосипед, ехал на юниорской передаче, но «бронзу» завоевал.
Медаль за мужество
— В 2005-м вы были близки к заключению первого профессионального контракта, но с ним пришлось повременить…
— Да, действительно, я должен был подписаться с итальянской командой Tenal-Salmilano, за которую тогда гонялся нынешний спортивный директор трекового состава «Минска» Руслан Подгорный. 1 октября ехал последнюю гонку сезона за команду Olmo, а 3-го собирался лететь домой, а оттуда — вместе с трековой сборной на подготовку к этапу Кубка мира. На последнем этапе Piccolo Giro di Lombardia хотел ещё что-то показать. И за 20 км до финиша, едучи в отрыве, решил рискнуть. Но поскользнулся на разлитом масле, и меня выбросило в обрыв. Только старший из братьев-близнецов Ефимкин видел, что я не вписался в поворот и улетел. Каким-то чудом ещё сам выбрался оттуда. Лёг поперёк дороги. Родители одного из итальянских гонщиков вызвали проехавшую к тому моменту «скорую». И меня завезли в госпиталь. Там сказали, что «ничего страшного» — только компрессионный перелом позвоночника, переломы ноги, рёбер. А ровно через сутки я впал в кому. Какое-то время ещё лежал в реанимации. И по ночам срывал с себя капельницы: мне же нужно на трек ехать, меня ждут в сборной. Медсёстры плакали, уговаривали, чтобы лежал спокойно. Но самое удивительное, что главный врач этого итальянского гонщика едва ли не первым делом поинтересовался, хочу ли ещё гоняться. И увидев, как у меня загорелись глаза, успокоил: не волнуйся, будешь. А у нас в такой ситуации наверняка бы даже допуск к соревнованиям не дали, запретили бы спортом заниматься.
— Неужели совсем отчаянье не подступало?
— Абсолютно. Ни тогда, когда полностью загипсованного привезли в инвалидном кресле домой (в ноге, кстати, титановый штырь и сейчас стоит), ни на реабилитации в Аксаковщине. Там инструкторы выгоняли из спортзала, а потом перестали бороться и дали ключи от него, чтобы мог в любое время приходить. Я верил, что вернусь. Хотя после двух месяцев в гипсе даже костыли в руках держать не мог. А в январе уже сел на велосипед и в феврале со сборной поехал в Крым на сбор, в апреле стартовал в первой гонке, а в июне стал третьим на довольно серьёзной итальянской однодневке Coppa della Pace. Знаете, что было самое тяжёлое? Слышать от знакомых ребят: «Женя, это ты?! А нам сказали, что ты умер». По психологии это сильно било.
— Самое удивительное, что ровно через год вы ехали ту же Piccolo Giro di Lombardia. Каково это?
— Перед стартом этой серьёзной гонки для любителей судьи меня первым вызвали и вручили довольно тяжёлую золотую медаль за возвращение. Вся группа аплодировала, ведь успел себя неплохо зарекомендовать в Италии. Вообще, гонщики стали относиться ко мне с куда большим уважением.
— И после этого вы заключили контракт?
— В тот год я начал сильно худеть. Многие думали, что сушусь, но я нормально питался. Просто слишком сильно рвался в бой, работал, как одержимый. А, как врачи сказали, после таких травм нужно лет пять, чтобы организм пришёл в нормальное состояние. Я же пахотой попросту загнал себя. При рабочем весе в 64 кг стал весить 55.
Тем не менее в августе выиграл этап на жёсткой Giro della Valle d’Aosta Mont Blanc. И после этого попал в континентальную команду Cinelli. В её составе заканчивал в десятке такие гонки, как Giro del Trentino, Coppi e Bartali. Видимо, из-за того, что сильно похудел, стал хорошо чувствовать себя в горах. Частенько доезжал в отрывах, и меня заметили. Поступило несколько предложений из проконтинентальных команд. Я выбрал Tinkoff Credit Systems, ведь, во-первых, за неё выступал Вася Кириенко, с которым с детства вместе тренировались, и она наша — с постсоветского пространства. Дебютировал в ней неплохо. Tour de Langkawi пятым закончил. А потом некий вирус подхватил и последовал ряд неудач. Поэтому только на год и задержался в команде.
Депортация и разбитые мечты
— А как получилось, что вы оказались на пять лет невъездным в Шенгенскую зону?
— Со своей итальянской командой мы ехали в Польше гонку «Солидарность». Она финишировала в 200 км от Бреста. И я отпросился съездить на недельку домой. У меня уже несколько лет был вид на жительство в Сан-Марино. Я не раз ездил в Беларусь через Польшу, и проблем не возникало. А тут меня вдруг тормознули пограничники: мол, что это за документ, вы в курсе, что Сан-Марино не входит в Шенген? И за нелегальное нахождение на территории страны меня сняли с поезда, арестовали, три дня в тюрьме продержали и депортировали из Польши с запретом въезда в страну на год. Но я мог её облетать, объезжать. А через год после чемпионата Беларуси, где стал вторым, тогдашний главный тренер сборной Олег Иванов попросил выступить на той самой «Солидарности». Я объяснил ситуацию, сказав, что поменял паспорт и не помню, до какой даты не могу въезжать в Польшу. Он пообещал всё пробить через пограничников и заверил, что всё в порядке. На деле же, когда уже возвращались, оказалось, что в этот день моя депортация только заканчивалась, а я даже не въезжал, а выезжал из Польши. Я пытался и деньги дать, и договориться, и на знакомых выйти, ведь из-за того, что доверился людям, у меня рушилось всё. Узнав, что я спортсмен, мне пытался помочь один польский пограничник, но тщетно. Через суды тоже ничего не добился. Очередное письмо то ли не пришло, то ли мне его не передали. И я смирился. Через три года решил попробовать получить визу, которую, к удивлению, дали.
— Для меня стало неожиданностью, что подписались с «Минском», ведь, казалось, совсем пропали с радаров…
— На самом деле и для меня предложение стало сюрпризом, ведь пять с половиной лет не гонялся. Я, конечно, всегда любил, люблю и буду любить велоспорт. И, естественно, все эти годы продолжал тренироваться. В восемь вечера приходил с работы и на полтора-два часа ехал кататься. Немалая заслуга в этом моей жены Татьяны. Она днями сидела с маленьким ребёнком, но с пониманием относилась к моему желанию сбросить стресс на велосипеде. И Вася Кириенко, периодически заезжавший, всегда просил не бросать, кататься. Благодаря этому я был в неплохой форме. Буквально через неделю «Тур Крыма» закончил шестым, а через месяц выиграл этап на «Солидарности» и всю её. И эта виктория для меня, наверное, самая дорогая в составе «Минска». Я её раз семь ехал, не однажды мог победить, но то меня за 100 м догоняли, то за 300 или километр. А тут, наконец-то, удалось.
— И о чём мечтаете?
— Я уже не молодой, хотя не чувствую возраста. Но очень хочу набрать форму и выиграть Европейские игры в Минске. Если получится, то попробовать и на Олимпиаду пробиться, до которой недалеко останется. И если у меня всё получится, с учётом всех моих ситуаций, наверное, буду удовлетворён. После чего перейду на тренерскую работу, чтобы передавать свой опыт, заниматься молодёжью. Я и сейчас ненавязчиво стараюсь им помогать, подсказывать. Но, когда ещё и сам стремишься реализоваться, разорваться сложно. Нужно заниматься чем-то одним.
Елена Данильченко, Спортивная панорама
